ДРУЗЬЯ ПОЗНАЮТСЯ В БЕДЕ

Вот уже почти две недели я нахожусь на вашем сайте. Читаю и реву, читаю и реву.

Несколько лет я не посещаю собрания (хотя не исключена, считаюсь просто ослабевшей). За это время не проходило дня, чтобы я не молилась Иегове, а всепоглощающее, постоянное чувство вины и внутреннее самоосуждение давно уже стали чем-то само собой разумеющимся. Настолько сильны внутренние привычные установки, вдолбленные в душу за 22 года моего знания «истины» (сейчас мне 43).

Я знаю, что такое пройти через [судебный] комитет и потом восстановиться (да, я из тех садомазохистов). Причем с грудным ребенком на руках, рожденным «во грехе».

Одна из сестер, моя близкая подруга, незадолго до комитета советовала мне избавиться от ребенка, чтобы не усложнять свою жизнь. К счастью, у меня и мысли такой не было, несмотря на всю мою ужасную «развращенность» (ну блудница же, да еще какая, да еще и с братом, да и еще и семейным — на каждое обвинение по камню кинуть — и хоронить не надо).

Ребенок был очень желанным, и я люблю своего сына больше жизни.

Кстати, этот брат во время «правовых» разбирательств очень старался себя обелить и свалил всю вину на меня. Но данной «жертве» моего изнасилования это не помогло, и он также был исключен. Я была раздавлена тем, насколько подло он меня предал. Хотя чего было ожидать — ведь так же подло и жестоко он предал и свою жену.

С помощью «любящей поддержки» своей жены, принявшей его обратно (которая до сих пор меня люто ненавидит и всячески это демонстрирует, хотя понять это, конечно, можно) он был восстановлен в собрании практически одновременно со мной (почти через год после исключения). Интересно было наблюдать как он сидел на собраниях, весь такой несчастный и раскаявшийся, в окружении своей семьи. Не думаю, что у него хватило бы, как это принято говорить, мужества и смирения посещать встречи, стремясь к восстановлению, так, как делала это я — совершенно одна и не на машине, а на автобусе и ножками, да с младенцем на руках, на которого все глазели, не скрывая любопытства.

Боже, какой это был ад. Но я искренне считала, что другого пути нет, что я должна вернуться к Иегове и снова укрыться в его "любящей организации".

Просто сказать, что я ненавидела себя за свой поступок и за позор, который нанесла на имя Иеговы, — не сказать ничего. Всеобщее осуждение меня как разрушительницы семьи, буквально висевшее в воздухе, было, по моему мнению, вполне заслуженным.

Недавно нашла свой дневник, который вела в период исключения. Боже, как страшно и больно читать его. Это молитва избитой окровавленной души. Я была один на один с последствиями своего греха, с предательством любимого человека, с мыслями о своей никчемности и грешности, полностью раздавленная и растоптанная, без средств к существованию и без сил жить дальше. Были мысли о смерти. Отчаяние порой было настолько невыносимым, что думала исключительно о самоубийстве.

Надо ли говорить, что в этот период значило для меня одно вполне заурядное событие. Буквально через пару месяцев после исключения в мою дверь постучала вторая моя близкая подруга, зашла в дом, взяла моего грудного сына на руки и больше не оставляла нас. Переживая за меня, она скинула килограмм пятнадцать. Вот так — друг познался в беде. Если бы не она, я не знаю как бы мы выжили.

Подруга не афишировала свою помощь нам, но находились «добрые христиане» (среди которых была и вышеупомянутая жена), которые периодически стучали на неё старейшине моего собрания (докладывали, например, что видели, как она носит нам продукты и молоко с хлебом). К его чести будет сказано, у него хватило христианского милосердия, чтобы оставить это дело, ведь он знал, что у меня нет никого, кто мог бы оказать помощь.

Что касается этого старейшины, хочется отметить, что это действительно искренний и добрый христианин, способный давать адекватные советы. Он не унижал достоинство других, в отличие от некоторых братьев. Именно он не позволил мне бросить ВУЗ (я пришла в собрание, учась в университете), когда на эмоциональном подъеме я чуть было этого не сделала. Честным будет сказать, что в организации я встретила немало по-настоящему порядочных и искренних людей. Но и подонков-приспособленцев, готовых мать родную продать, не говоря уж о друзьях, тоже повидала.

Вот здесь будет кстати сказать, что, исключая меня из собрания, другим братом-старейшиной мне было сказано, что ни на какую помощь отца ребенка я рассчитывать не вправе, так как у него семья. Так и сказал:

— Он тебе ничего не должен.

Брат-отец моего сына с огромной радостью принял такую установку.

Сыну моему сейчас пять лет. Финансово есть затруднения, что и побудило меня, в особенности после консультации в центре социальной защиты, подать все-таки на этого брата-акробата на алименты. Как же я пожалела об этом!

Что тут началось. Какие только угрозы не приходили на мой телефон, в том числе и от него. Его жена — «примерная христианка» — даже приходила ко мне на работу, чтобы отчитать меня за недостойное желание «шариться по чужим карманам». Мол, её муж на хорошем счету в собрании и не надо его "валять в грязи" (цитата). Она даже заявила, что он никогда не признает отцовства, и я "задолбаюсь" (еще одна цитата) бегать по судам.

Занавес.

Что могу на сегодняшний день сказать? Выхожу с глубокого похмелья. Мозг постепенно начинает работать, сопоставлять факты. Читаю истории братьев, старейшин, специальных пионеров, сестер, отдавших годы служению. Им не в чем себя упрекнуть, в отличие от меня. Они десятилетиями верно служили. Но все равно как же больно и страшно, что половину жизни отдано иллюзии.

У меня высшее университетское образование и, тем не менее, я попалась. Я была искренней, не лицемерила и не лукавила, спотыкаясь, раскаивалась в прахе и пепле, рвала душу свою в молитве и из всех сил старалась хоть как-то искупить свои грехи. Ночи напролет читала Библию и публикации, плакала и молилась. Я изливала душу ответственным братьям, я так хотела, чтобы они увидели мою искренность, желание быть среди народа Бога, быть полезной.

Когда-то я служила подсобным пионером и многим жертвовала. Были ситуации, когда, говоря без ложной скромности, я проявляла настоящее мужество и ОЧЕНЬ крепкую веру. Ничто не могло меня сломить. А кому все это было надо? Кому были нужны мои страдания и слезы, мои усилия и самоуничижение? Как все глупо и вместе с тем страшно. Сложно пережить, осознать и переварить этот крах иллюзий.

Что касается двух моих близких подруг. Первая, по-настоящему близкая, которая не отошла в сторону, когда я была в беде, разбирает сейчас факты об организации, которые так перевернули мою душу. Ее реакция на все сродни моей.

А вторая, условно близкая, отправлявшая меня на аборт, а до этого, когда знала о наших отношениях с этим братом, советовала бороться за любовь. Но это не помешало ей быть очень послушной организации, когда меня исключили. После того, как я поделилась с ней некоторыми мыслями и кинула пару ссылок для размышления, не берет теперь трубку. Вот так.

Когда автор этого письма узнала, что оно будет опубликовано, то написала:

«Спасибо за возможность высказаться. Всё как-то соплежевательно получилось). Но в любом случае спасибо за внимание к моему письму! И спасибо за работу команде сайта, очень много полезной и познавательной информации».

Читая письмо, которое вовсе не «соплежевательное», а весьма информативное и честное, хотелось бы подчеркнуть некоторые мысли, которые, вероятно, могут помочь другим, кто переживает похожее состояние кризиса.

Наша героиня очень близко к сердцу приняла собственный «грех». В такой ситуации человеку трудно посмотреть на всё со стороны, абстрагироваться от нахлынувших чувств. Система внушает определенные установки, которые должны вызывать ответные реакции. Этому посвящена целая статья, поэтому не будем останавливаться на этом подробно. К примеру, если человек посещает конгресс или берет на себя т.н. «преимущества», то непременно обязан чувствовать прилив радости и блаженства. И наоборот, нарушение нравственных норм обязано привести к признанию того, что ты поступил отвратительно, и твое будущее стало призрачным, поскольку ты навлек на себя неодобрение Бога.

Что произошло? Наша героиня полюбила одного из членов собрания, который состоял в браке. Она забеременела от него, и ребенок оказался долгожданным подарком. Конечно, любая религиозная система настроена на то, чтобы рассматривать подобные действия как греховные. Тут нет разночтений. Однако в системе ОСБ существует негласная градация «грехов». Если человек вступил в связь с другим членом собрания (неважно, женатым или холостым), то такой грех считается совсем не «тяжелым» по сравнению с сексом вне организации. Во втором случае всё было бы куда страшнее, поскольку грех оказался бы вынесен на публику. «Внутренние» грехи довольно часто не приводят даже к удалению из собрания. В случае нашей героини ей досталось только потому, что была затронута третья сторона в лице жены этого мужчины. Если бы их не лишили общения, жена могла бы решить, что старейшины не видят в измене её мужа ничего предосудительного, достойного наказания. Принимая это во внимание, судебный комитет удалил обоих, но уже через довольно короткое время восстановил обратно, будто ничего и не случилось. И в итоге получилось чисто бюрократическое действо в согласии с инструкциями для старейшин.

Конечно, похвально, что у нашей героини столь чувствительная совесть, но то состояние, в котором она пребывала, несло угрозу не только её здоровью и жизни, но и здоровью и жизни ребенка. Об этом никто даже и не подумал. Правила организации ослепили их умы!

Многие, будучи вне какой-либо религиозной среды, также испытали бы в подобной ситуации угрызения совести, но их состояние вряд ли бы граничило с суицидом, поскольку они смогли бы спокойно разобраться в себе, не имея над головой нависшего дамоклова меча судебных комитетов, осуждения толпы, сплетен и религиозной анафемы.

Проблема в том, что система, а точнее её представители, требуя от своих подчиненных определенных душевных реакций, в свою очередь не способна отвечать взаимностью и проявлять столь же неподдельные чувства. Например, когда наша героиня, оказавшись без какой-либо материальной поддержки со стороны «единоверцев», наедине с массой бытовых проблем, решила подать на алименты (что вполне разумно и правильно), то реакция системы оказалась весьма предсказуемой. Она тут же заслужила всеобщий игнор и осуждение. Требуя алиментов, молодой женщине пришлось бы обращаться в «мирские» службы, вынося, как это представляется членам ОСБ, сор из избы. И никто даже не подумал о том, что молодая мама действительно нуждается в поддержке и участии. Никому даже в голову не пришло, что христианство — это прежде всего любовь, способная на жертвенность. И все их молитвы становятся мерзким пустословием, когда требования системы настолько затмевают сознание, что понятие «христианство» накрывается медным тазом. В этом и есть корень проблемы — замена Бога на Организацию, а человеческих качеств — на организационный суррогат. Осудить, пнуть и плюнуть вслед — для этого вовсе не обязательно состоять в какой-либо религиозной структуре, а вот остаться человеком несмотря ни на что и протянуть руку, свободную от камня, — это настоящий поступок, который, тем не менее, для христианина не является чем-то необычным. Наоборот, это нормальное, естественное состояние души, свободной от человеческих традиций отдельно взятой организации.

А ведь и вправду, друзья познаются в беде. Особенно, когда друга заставляют предать тебя и забыть.