СТЕФАНИ ХЭММОНД
В ОБЪЯТИЯХ ПЕДОФИЛА
Если ты вдруг обнаружил, что человек, которому ты доверял, занимался растлением твоего ребенка, что ты почувствуешь? Что ты предпримешь?
Для большинства родителей естественной реакцией станет гнев, опустошение, боль и страдание. Многие родители скажут, что им требуется «сила Бога», чтобы не кастрировать насильника собственноручно. Другие бы немедленно позвонили в полицию, чтобы попытаться упечь его в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Все эти реакции вполне логичны, поскольку речь идет об отвратительных, ужасающих действиях в отношении детей – детей, которые зависимы от своих родителей, ожидая от них защиты и помощи в ситуациях, слишком страшных для понимания.
С другой стороны, что если тебе сказали, что звонить в полицию недопустимо? И вместо этого, тебе дали указание сначала обратиться к представителю твоего церковного духовенства и позволить ему разобраться с этим вопросом? И что если ты действительно выполнишь такую инструкцию, а затем обнаружишь, что для наказания преступника ничего не предпринято? Что если представитель духовенства говорит тебе, что для принятия каких-либо действий требуются «два свидетеля, которые лично видели, как мужчина прикасался к твоему ребенку»? Позволил бы ты им решать эту проблему? Смог бы?
Большинству людей второй сценарий покажется невероятным по своей глупости. Никто не будет выполнять столь дурацкие указания, не так ли? Разве может такое произойти?
Но каковы факты?
Вероятно, ты будешь очень удивлен, узнав, что более 8 миллионов Свидетелей Иеговы следуют подобной строгой заповеди. Несмотря на многие тысячи фактов растления детей в организации Сторожевой Башни, до сих пор отсутствует какая-либо эффективная политика, направленная на защиту невинных детей. Реальность такова, что текущая политика организации на самом деле встает на защиту педофилов.
Это можно увидеть на примере моей собственной истории.
Телефон в моем офисе зазвонил. Я посмотрела на номер вызывающего абонента, но по коду так и смогла определить, откуда шел звонок. Про себя я подумала: «Я не знаю никого из данной зоны», но, после некоторого колебания, решила всё-таки ответить. И сразу же пожалела о своем решении.
Раздался голос мужчины:
- Привет, Стефани.
Я застыла на месте. «Я узнаю этот голос», - пронеслось в моей голове.
- Это Норман.
Да, я определенно узнала этот голос. Я почувствовала, как у меня все сжалось внутри.
- Откуда у тебя этот номер? – я решила бросить ему вызов.
Он вздохнул и продолжил:
- Я наткнулся на твою мать на областном конгрессе, и она дала его мне. Я долго общался с ней и попросил ее простить меня за всё… - он нервно откашлялся, - что произошло.
«За всё, что произошло? – подумала я. – За всё? Ты использовал меня, когда я была абсолютно невинным подростком».
Я ощущала, как в груди вспыхивает гнев, а пульс становится неуправляемым. Я ощущала, как на лбу появляются капли пота, а щеки наливаются жаром.
- Зачем ты мне позвонил? Я не понимаю, - жестко сказала я. Я была полна решимости и негодования.
- Ну, я хотел перед тобой извиниться тоже. – Он сделал паузу, ожидая ответа, но поскольку я никак не отреагировала, он продолжил. – Я не понимал, какую боль причинил тебе. И, знаешь ли, у меня есть свои собственные дети… - он запнулся и снова нервно откашлялся. – Ну, я думаю, что никогда не захотел бы, чтобы кто-то сотворил с моими детьми, то что делал я, знаешь ли.
Моё сознание пошатнулось, когда я попыталась переварить только что услышанное. Моя мать натолкнулась на него? Она прекрасно знала, что этот человек сотворил со мной, и всё-таки она дала ему мой номер телефона? Она не могла не понимать, что он попытается войти со мной в контакт, но даже не потрудилась предупредить меня об этом?
После всех этих лет, - после всей перенесенной боли, чувства вины и угнетенности, - он посмел вторгнуться в мою жизнь? Я была в ярости.
Я сделала глубокий вдох, заставляя себя вернуть самообладание.
- Норман, если ты звонишь мне в надежде, что я сниму с тебя вину, которую ты несешь за то, что совершил с невинной 14-летней девочкой, то мне жаль разочаровывать тебя.
- Я просто, - он сделал паузу, - Твоя мама… она сказала мне, что ты не преуспеваешь в истине, знаешь ли… это как-то связано с тем, что я сделал.
На мгновенье я обдумала его слова. Так он чувствовал вину? Но какая мне разница. Он виновен. И я не испытываю к нему абсолютно никакой симпатии.
Я ощущала, как жар моего гнева переносится на лицо, стоило лишь подумать о том, что моя мать обсуждала моё посредственное участие в делах ее религии с этим растлителем детей.
Я сжала губы, словно пытаясь поймать в ловушку рта всю накопившуюся ярость, а затем изрыгнуть всё это вместе с потоком мата. Какой-то момент я сидела в тишине, позволяя дыханию хоть на как-то остудить негодование.
- В организации я или нет, на самом деле, тебя это не касается, - наконец-то ответила я. – Скажу больше, ты повлиял на всю мою жизнь, а не просто на мое положение в истине, как ты выразился.
В его спокойном ответе звучала безучастность:
- Ну, я просто хотел сказать, что сожалею. Ну а что ты будешь делать с этим, зависит от тебя.
Я не позволила ему увидеть, насколько была обеспокоена столь наглым вторжением в мою жизнь.
- Опять же, мне не о чем с тобой говорить, - ответила я. Затем сказала «Прощай» и повесила трубку. Пока мои мысли омрачали рассудок, я уставилась на телефон. В этот момент я почувствовала себя снова девочкой 15 лет назад – изнасилованной, беспомощной и напуганной до смерти.
Я опять схватилась за трубку. Быстро и неистово набрала цифровую комбинацию, которая в конечном итоге преодолеет пространство до моей матери. Каждый звук, издаваемый телефоном, казался вечностью. Я была крайне рассержена. Как она могла даже просто разговаривать с этим человеком, не говоря уже о том, чтобы предоставлять ему мои координаты? Что вообще у нее в голове?
Она подняла трубку.
- Мама, - начала я и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Пожалуйста, скажи мне, почему мне позвонил Норман. Скажи мне, почему ты посчитала вполне уместным дать ему мои контакты!
Я была настолько рассержена, что меня буквально била дрожь. На чьей она стороне? Скоро я это узнаю.
- Стефани, успокойся, - произнесла она без каких-либо чувств. – Я видела его на последнем областном конгрессе, и он подошёл ко мне. Он сказал, что сожалеет о том, что он сделал с тобой за все те годы.
Я почувствовала боль в желудке. Он извинился перед ней? Её там даже не было. И когда я рассказала о том, что он сотворил со мной, она практически ничего не сделала. Она рассказала старейшинам собрания, а по возвращении сообщила мне, что мы должны «просто оставить всё в руках Иеговы». Он исправит это.
Она продолжила:
- Человек, который стоял передо мной в тот день, имел сокрушенный вид. Он мучился от чувства вины за то, что он совершил. И мне захотелось обнять его и сказать, что прощаю его. И я подумаю, что ты поступишь так же.
Она была абсолютно безразлична. Её ответ вывел меня из себя.
- Ты что? – заорала я. Из моих глаз хлынули слезы, и я ощутила желчь, когда мое горло сжалось. – Ты обняла его? Ты говоришь, что у него был сокрушенный вид?
От ярости и замешательства у меня всё поплыло перед глазами. Мой голос надломился, когда я произнесла:
- А как насчет твоей дочери? Пятнадцать лет назад я была уничтожена, когда он надругался надо мной, и ты ничего не предприняла!
- Я ходила к старейшинам, Стефани. Это было твое слово против него. Ты знаешь так же прекрасно, как и я, что без двух свидетелей…
- При чем здесь старейшины? – перебила я, - Почему ты не пошла в полицию?
Слезы катились по моим щекам. Она вздохнула и с некоторым раздражением ответила:
- Послушай, Стефани, мы поступили так, как нужно для Иеговы. Старейшины взяли это в свои руки. Они не разрешили ему получить больших преимуществ в собрании в течение определенного времени. Иегова совершает наказание в свое время.
Повесив трубку, я почувствовала отвращение и боль. И в тот же день я решила не иметь ничего общего со Свидетелями Иеговы и Обществом Сторожевой Башни. Хотя в тот момент я еще не осознавала, что в конечном итоге я буду отвергнута, а мать и почти вся моя семья будут избегать меня из-за моего решения в тот день.
Меня с детства воспитывали под неусыпным контролем со стороны культа Свидетелей Иеговы, и я всегда знала их политику, выраженную такими словами: «Должно быть два или три свидетеля… одного свидетеля для принятия мер недостаточно» («Пасите Божье стадо», стр. 72). Моя мать напомнила мне об этом правиле после того, как я поведала ей, что со мной произошло. Хотя инстинктивная реакция подсказывала мне, что это не нормально, но я не стала задавать лишние вопросы. Я согласилась с тем, что моя мать знает, как сделать лучше для меня. Только когда я повзрослела, и начала глубоко исследовать, то поняла не только то, что всё это было абсолютно неправомерно, но и то, насколько распространено насилие над детьми (эмоциональное, физическое и сексуальное) в масштабах данного культа.
Внутри организации нет защитников детей. Это не те люди, которые искренне стоят на страже вашего потомства. Это группа, которая так озабочена тем, чтобы не подбросить повода для «публичного упрека» на себя и своих лидеров, то есть, по сути, всячески покрывают ужасающие действия, совершаемые против невинных детей, в том числе их собственных. И поскольку эта группа настолько подвержена контролю, что ее члены действительно не видят в этом ничего неправильного и ненормального. И такая вера, вероятно, наиболее настораживающая.
Именно поэтому я была так взволнована, узнав о расследованиях специальной группы адвокатов в отношении растления несовершеннолетних в Обществе Сторожевой Башни. Они принимают меры, чтобы разоблачить губительную политику этой организации, которая распространятся через Свидетелей Иеговы. Такая политика разрушает детские жизни и целые семьи. Такая политика должна быть остановлена.
Позитивный момент
Среди бывших Свидетелей я еще новичок, и всё ещё борюсь с трудностями из-за событий, которые в конечном итоге привели к моему выходу. Я постоянно напоминаю себе, что если бы этого никогда не произошло, я бы никогда не встретила и не вышла замуж за самого любимого мной человека, не было бы прекрасной семьи с нашими тремя восхитительными детьми. Я бы никогда не возвысила свой голос. Я бы не набралась смелости говорить о вещах явно ошибочных и извращенных, которые творятся в организации. Я бы по-прежнему продолжала существовать внутри неё, соглашаясь с их обманом и вручая свою жизнь под полный контроль группе стариков.
Я сделала свой выбор, чтобы не видеть себя в качестве «жертвы Сторожевой Башни». Каждый шаг, предпринятый мной с целью обрести силы, стал небольшой, но весьма приятной победой. Я знаю, что меня ждет совершенно новая жизнь вне стен культа. И я искренне благодарна за то, что в состоянии осознать свою свободу!
Ещё одна история...
