ИГОРЬ БЕСПАЛОВ

В 16 лет я крестился. Это был трудный год. Я начал сознавать свою природу. Мне хотелось секса, я постоянно занимался мастурбацией практически с 12 лет. Не было дня, чтобы я не занимался этим, часто по два или по три раза. Это очень напрягало совесть, потому что в собрании я постоянно слышал только негативное в отношении того, что для меня казалось вполне естественным и приятным. Я не понимал, что в этом такого страшного и предосудительного. Логика, которую вкладывали Свидетели Иеговы в запрет, лично для меня была смехотворной. И не только для меня.

Однажды получилось так, что мы оказались вдвоем с другом из собрания. Виталик интересный парень, очень открытый и юморной. С ним единственным было всегда очень весело. Мы часто были вместе, и он даже иногда приходил играть с нами в футбол (хотя к тому моменту я вырывался на игру только по воскресным вечерам).

В тот вечер мы сидели у него дома и завели разговор о девчонках собрания. Ему нравилась одна девочка, и он сказал совершенно откровенно: «Я бы с ней переспал, но я боюсь, что у меня может ничего не получится». И тогда я тоже рассказал о том, что постоянно занимаюсь мастурбацией и мне страшно думать о девчонках, потому что я не знаю, как к ним вообще подойти. И по мере разговора Виталик стянул штаны и  уселся, держа в руках свое хозяйство.

- Я тоже часто этим занимаюсь. Давай вместе.

Если сказать, что я был шокировал, то это ничего не сказать. Я послушно стянул штаны, абсолютно не понимая, что творю. Я смотрел на него, а он на меня. Это было реально возбуждающе. И мы, друг напротив друга, довели дело до конца. Потом я упал на диван, а Виталик с улыбкой на лице произнес.

- Блин, как же это классно.

Этот случай произошел за пару месяцев до крещения.

Виталику было проще. Он был уже крещен, и я знал, что он ухаживал за одной девицей из школы. Все это, естественно, держалось между нами в тайне. Мне же надо было как-то привести чувства в порядок. Совместная мастурбация, конечно, произвела на меня сильнейшее впечатление. Я неоднократно хотел попросить Виталика сделать это еще разок. Хотя бы один. Но так и не смог.

Я понимал, что во время собеседования мне нужно будет рассказать об этом случае. Я много раз проигрывал в голове, как будет выглядеть моя исповедь и к чему это приведет. Во-первых, я предам своего единственного друга в организации. Во-вторых, что будет с мамой, когда она узнает. Второй момент был для меня особенно тяжелым. То, что у Виталика тоже есть мама, которая к тому же служит пионером, – об этом я даже не подумал. Я просто потерял бы друга. А маме пришлось бы пить кучу лекарств. Короче, я сделал простой вывод – я не могу пойти на это. И главное, я не вижу в этом ничего плохого. Перед моими глазами в собрании проходило много моих сверстников и ребят намного старше. И они казались мне не то чтобы глупыми, но какими-то недалекими, скучными, однотипными. Поговорить с кем-то откровенно было просто невозможно. Кроме Виталика.

Мне гораздо интересней было общаться с пацанами по футбольной площадке и в школе. Благо, я там не проповедовал, как другие дети, особенно девочки, поэтому отношение ко мне было всегда нейтральным. Никто всерьез не ассоциировал меня со Свидетелями Иеговы.

Собеседование я прошел на одном дыхании. В моей книге с вопросами для крестящихся я на каждой страничке ручкой пометил свои ответы и подчеркнул библейские сноски. Все страницы с вопросами были буквально испещрены синей пастой. Когда старейшины брали книгу в руки, то непременно улыбались и хвалили. Было нетрудно ответить почти наизусть на все эти вопросы, так что проблем не возникло. И никто не спросил об интимной стороне, видимо, сознавая, что в моем возрасте об этом даже не думают. А зря.

После крещения мама опять устроила новый год в миниатюре. Помнится в детстве, в Новый год мама клала под елку подарки. И так приятно было утром взять в ладошки маленькую коробочку, в которой лежало что-то сказочное. Даже если это была всего лишь книжка с конфетами, все равно было так приятно и трепетно на душе. Я помню эти чувства. Ну а в этот раз подарком стала целая орава Свидетелей. Я не понимал, что тут таково – ну искупался в бассейне, освежился. Ну и что? Я знал смысл крещения, но никаких ощущений или духовных открытий мне это не принесло. Я больше был озабочен мамой, которая ездила с сестрами в проповедь, устраивала чаепития и уделяла уйму времени им, а не мне. Она думала, что если я тихо сижу на собраниях, подчеркиваю «Сторожевую Башню» на семейном изучении (как правило на троих с теткой) и даю при этом свои комментарии по написанному тексту, то я уже в истине. Я был не в истине. Я был в поиске и сомнениях. И очень одинок.

В 18 лет возникла проблема армии и учебы. С армией вопрос решился довольно быстро. Но перед этим мне пришлось выслушать не одну проповедь по поводу «сохранения верности». Я не был готов к тому, чтобы отстаивать мое право на альтернативную службу, поскольку уже знал, что те, кто шел на это, годами пахали в каких-нибудь бомжатских больницах и прочих не самых приятных заведениях. Но все вышло просто идеально. Поскольку у меня была проблема с позвоночником из-за травмы, которую я получил еще в 10 лет на ледяной горке, я не прошел комиссию и получил «белый билет». Помню, как врач сказал мне: «Прости, дружок, но послужить тебе не суждено».

А вот с учебой было гораздо сложнее. Я мечтал учиться на врача. До этого я купил себе книгу об открытиях в медицине и строении человеческого тела, и прочитал ее взахлеб. Я даже выбрал себе конкретный профиль – хирургия. Но когда я сказал об этом маме, она тут же попросила старейшин поговорить со мной. Николай, который в собрании занимал должность председательствующего надзирателя, долго доказывал мне, что учиться в институте – это опасно и неразумно. Скоро новый мир, сказал он, и нет смысла тратить время на мирское образование. К тому же учеба в Медицинском институте подразумевает очное обучение, и мне придется ежедневно сталкиваться с этим миром. И потом он добавил.

- Игорь, ты знаешь, у одного моего друга дочь пошла учиться на медика, и через два года обучения бросила истину. Теперь она имеет образование, но не имеет вечной жизни. Ты тоже этого хочешь?

Как-то отвечать на подобные вещи я уже давно перестал. Лучше промолчать. Но в любом случае идею с институтом пришлось выбросить из головы. Обижать маму мне не хотелось, поэтому я пошел в колледж.

И вот наступил второй год моей учебы в колледже. Попасть туда тоже стоило немалых нервов, поскольку даже такое образование в собрании воспринималось в штыки.

- Лучше бери пионерское и служи Иегове, а не занимайся ерундой, - сказала подруга моей матери, поглаживая меня по спине, отчего по коже пробежали мурашки. Реально неприятно, когда тебя гладят и при этом заставляют делать странные вещи.

И именно здесь, в колледже, я встретил свою девчонку. Она была прекрасна. Лена занималась волейболом, играла на гитаре и даже умела шикарно готовить, что совсем уж невероятно. Я обратил на нее внимание еще на первом курсе, но за ней постоянно ошивались кавалеры. Даже в самых радужных мечтах я не мог себе позволить побыть с ней наедине. Шансов ноль. Но всё изменилось в один прекрасный день, когда мы с группой студентов поехали на озеро. Вечером, сидя рядом с шашлычницей, от которой веял магический аромат, она прижалась ко мне и сказала:

- Игорь, расскажи что-нибудь.

Такая простая фраза стала началом нашей дружбы. Потом уже я узнал, что она мечтала со мной познакомиться. Надо же, мы мечтали об этом вдвоем и почти год не могли сказать друг другу ни слова, кроме «Привет». Хотя мы были на одном курсе, но в разных группах, поэтому наша встреча уже сама по себе оказалась приятным сюрпризом.

Параллельно в собрании за мной ухлестывали две возвещательницы. Причем делали это довольно прямолинейно. Завидев меня, они тут же расплывались в улыбке и старались быть ко мне поближе. Ни одна из них не вызывала у меня никакого интереса, хотя одна девчонка, Ирина, было очень красива. А ее улыбка могла свести с ума любого, но только не меня. В тот момент я так думал. Меня останавливало то, что ее папа – старейшина, а все родственники Свидетели Иеговы. Скука смертная. Связывать себя романтическими отношениями с членами собрания мне как-то не хотелось. В колледже я себя чувствовал гораздо раскрепощённей. И девчонки там были куда более естественными и живыми.

Но получилось так, что романтические отношения мне пришлось развивать на два фронта – в «истине» и без «истины».

С Леной мы ездили на дискотеки и тусовались вместе с ребятами из колледжа. А с Ирой мы изредка проводили время в более спокойной атмосфере. Каждый раз, когда она звонила, сердце обливалось кровью. Я знал, что между нами ничего не будет, потому что она в «истине», а ее папа старейшина. От такого расклада мне становилось не по себе. Но с другой стороны, сказать ей правду я не мог. И очень хотелось секса. Мне уже почти 20, а у меня не было ни одной девчонки. Ребята из колледжа рассказывали, как классно провели время со своими подругами, а я даже не представлял, как это – побыть наедине с обнаженной женщиной. И однажды у меня это произошло.

В тот вечер мы с Леной приехали с дискотеки очень поздно. Обычно маме я говорил, что занимаюсь курсовыми или чем-то подобным с ребятами в общежитии, или играю в футбол (тогда меня приглашали в несколько местных юношеских команд). Мама часто интересовалась, проповедую ли я им. Я, конечно же, отвечал положительно. А как еще может ответить любящий сын, не желающий травмировать мать. Я даже сдавал отчет, как и полагается "примерному возвещателю". Много не писал, по два или три часа.

И вот в тот поздний вечер мы были изрядно навеселе. Для меня алкоголь – это убойная сила. Практически не имея никакого опыта пить спиртное, мне хватало трех стопок, чтобы почти уйти в аут. Лене хватало и двух. Когда мы с ней танцевали, я всегда чувствовал возбуждение, но как-то перейти на более откровенные отношения очень боялся. Боялся, что у меня не получится в самый ответственный момент. Но здесь вою роль сыграл алкоголь, за что я ему очень благодарен.

Мы пошли в общагу к парням. Лена заранее договорилась, чтобы один из наших общих друзей освободил комнату (второй его сосед в тот момент уехал к родителям). В итоге мы оказались наедине, в тусклом свете на двух смещенных кроватях. Я никогда не отдавал себе отчета в том, насколько силен в нас инстинкт. Сначала я боязливо стал обнимать Лену, потом поцелуи стали более смелыми. А потом целую ночь мы занимались сексом. Пять или шесть раз. Это было волшебно. На следующий день я проснулся абсолютно голым, обнимая красивую девчонку и чувствуя себя новым человеком. Человеком, который познал то, что от него всячески скрывали старейшины.

Это потом я прочитал у Свидетелей такую мысль, что, типа, секс не в браке – это как подарок, который подарили не вовремя. Но это был подарок вовремя! И даже прострочен. Не хотелось ждать подарка-суррогата. Когда возвещатель ищет другого возвещателя, чтобы получить подарок в виде секса – это какая-то странная извращенная картина. Это уже не подарок, а бонус за героические старания одной овцы, которая умудрилась-таки покрыть другую овцу из того же стада. К тому же такие пары, которые нашли друг друга в «истине», не вызывали у меня никаких симпатий. Кажется, они были абсолютно не приспособлены к жизни и существовали исключительно в искусственных рамках системы.

Наши с Леной встречи стали постоянными. Мы любили ласкать друг друга, доводя до изнеможения. В сексе она была божественна, и особенно обожала оральные ласки. За второй год колледжа вся моя жизнь буквально перевернулась с головы на ноги. Теперь я точно знал, что я мужик и у меня все в порядке. Не говоря уже о моей девушке, ради которой я был готов на любые подвиги.

Но была еще Ирина (вторая девчонка, которая пыталась ухаживать за мной, поняла, что ей ничего не светит, и переключилась на другого молоденького возвещателя). Мне сейчас трудно вспомнить подробности того, как всё произошло, но все последующие события оказались для меня роковыми. Конечно, в них я виню только себя, хотя, как мне сказал один служебный помощник, пока сучка не захочет – кобель не вскочит. Может быть и так.

Она пришла ко мне домой, когда мама уехала к родственникам. Мне трудно вспомнить все подробности, но я был ей очень рад. Мы сели в комнате за журнальный столик, я принес кофе и еще что-то съедобное. Я включил телевизор на музыкальном канале и мы начали общаться. Она рассказала мне о том, что мечтала учиться на факультете иностранных языков, и в школе знала английский лучше преподавателя. Я тоже рассказал ей о себе, об учебе, о ребятах из группы. И она задала такой вопрос:

- А тебя никто там не пытался полюбить?

Кажется, так она выразилась. Потом сказала, что я видный парень и в такого невозможно не влюбиться. Я, конечно же, умолчал про свою девушку, но признался, что девчонки в колледже и вправду классные и некоторые хотели бы быть поближе. Я не помню, какая играла музыка в том момент, когда она положила руку мне на ногу. Внутренне я содрогнулся. Это было так приятно и так неожиданно. Музыка создавала очень релаксирующий фон, и мне реально захотелось ее поцеловать. Я улыбнулся ей, взял ее руку и притянул к своей щеке.

- У тебя очень приятные руки. Ты очень красивая. Спасибо, что ты пришла.

И дальше мы поцеловались, и я нежно стал гладить ее по спине. Это длилось наверно минуты две, но они показались мне вечностью, потому что в этот момент в ее голове либо рушился весь мир, который она знала до сих пор, либо она созревала, чтобы навсегда забыть об этих минутах как о страшном сне. Но она потянулась к моей талии, а дальше меня уже было не остановить. Я медленно стянул с нее платье, и начать сосать ее груди и целовать ее тело. Когда в порывах страсти я двигался по ней всем обнаженным телом, то дотронулся членом до ее рта и она медленно начала лизать его. Потом мы занимались оральным сексом, а потом я стал вводить в нее очень медленно и очень осторожно. А потом мы замерли в объятиях друг друга, с трудом переводя дыхание. Мы оба были счастливы. И оба были напуганы. Она оттого, что утром ей предстоит переосмыслить всю жизнь. А мне оттого, что я реально попал, и если она проговорится, мне - полная хана. Папа-старейшина – это не шутки.

Конечно, если б у меня не было никакого опыта, вряд ли дело дошло так далеко. Но с другой стороны – инстинкт. Один раз он меня уже очень выручил.

Конечно, она поняла, что у меня уже был секс. И ей предстояло решить не только задачу со своим будущим, но и что делать со мной дальше. Понятно, что мечта о девственнике провалилась. Она наверняка смекнула, что у меня кто-то был или есть в данный момент. Не будет парень так четко действовать в кровати, да еще незатейливо вынуждать заняться оральным сексом, без предварительных тренировок. Девственник обязан был действовать точно так же как и она, и это было бы очевидно. Так что я со своим опытом попал вдвойне. Но сыграть роль неопытного – в сексе это невозможно. Такое можно сыграть на встрече собрания, но только не в постели.

Особо я не переживал об этом. У меня была Лена, друзья в колледже. А этот эпизод – счастливое недоразумение. В конце концов, она сама пришла, зная наперед, что моей матери дома нет. Впрочем, мозгов у меня тоже оказалось не особо много. Я её действительно хотел. Она показывала, что хочет меня. Я свободный парень – что мешает мне помочь этой прекрасной леди из собрания стать женщиной? Такого опыта у меня еще точно не было.

Она проговорилась. Уже на первом же собрании она стала избегать меня. По ее лицу было видно, что она в каких-то раздумьях. На меня она не смотрела. Просто села со своей матерью и все собрание молчала. А потом раздался телефонный звонок. Это был ее отец.

- Знаешь ты кто? – начал он своё вступление. – Ты мразь. Я тебе этого не прощу. В пятницу ждем тебя на правовой комитет. Приди пораньше, мне нужно будет с тобой поговорить отдельно.

Ну нет, я на это не подписывался. Ее отца я знал не понаслышке. Ударить своего сына (родного брата Иры), ему как два пальца. Сам по себе он довольно жесткий человек. Получать подзатыльников, - или ещё того хуже, - от сорокалетнего дяди я не хотел. Но ответил, что всё понял и приду.

Матери сообщили еще раньше, чем мне. Она была в ужасе. Кричала на меня, наверное, часа два, пока я не хлопнул дверью и не уехал в общагу. Появился на следующий день. Мать ревет, со мной не разговаривает. Я пошел на кухню, доел суп и все, что оставалось в холодильнике, сказал маме «не обижайся на меня», и опять уехал к друзьям.

Вечером мама позвонила. Она плакала и, поэтому ее слов было почти не разобрать. Я обещал ей вернуться, если она перестанет устраивать спектакли.

- Давай я приеду и все спокойно обсудим. Я не могу говорить, когда ты так кричишь.

Разговор был действительно откровенным. Я рассказал ей про Лену, про то, что я ее очень люблю, и надеюсь однажды она станет моей женой. Мать слушала, не перебивая, ее заметно колотило, а потом она сказала:

- Имей в виду, ноги моей не будет на твоей свадьбе. Я на свадьбу со шлюхами не хожу.

Вот и весь диалог.

Как она и обещала, на свадьбе ее не было. Да и не могло быть, она же Свидетель Иеговы. Сын, лишенный общения за изнасилование дочери старейшины (как это было преподнесено на публику) – это прямая дорога в ад. Плюс еще мне впаяли секс вне организации. Если бы не это, то меня могли бы и простить. Ну, типа, все произошло внутри собрания, дочка «стара», как-никак, раскаивается и плачет днями и ночами. Ну и меня под одну гребенку – сделали бы замечание или типа того. Вероятно, заставили бы жениться. А поскольку, - спасибо маме, - старейшины тут же узнали и еще об одном моем романтическом приключении, то прощай любимое собрание.

Теперь мама не берет трубку, я для нее проклятый навеки. Вот уже почти 10 лет, как я не слышал ее голоса, потому что она запретила мне переступать порог дома.

Надо же, около пяти лет до правового комитета я крестился, чтобы порадовать маму, а теперь это крещение убило нашу семью. Конечно, мне больно от этого.

Но я не хочу жить той жизнью, которую они для меня разложили по полочкам. Я не хочу быть похожим на них. И не хочу любить «возвещательницу» из какого-то стада. Мне хочется ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любить. И я люблю!

И еще я не хочу быть таким бесчувственным и жестоким. Не хочу! И поэтому ни о чем не жалею!

Сейчас я живу совсем в другом городе, у меня двое детей и моя драгоценная жена. Я не представляю более счастливой и полноценной жизни, чем та, что у меня сегодня.